А. Ф. ПИСЕМСКОМУ
<Апрель 1856>.
Получил я твое письмо из Астрахани и долго не мог собраться отвечать на него, хотя, впрочем, отвечать не на что. Это не значит, однако, чтоб писать было не о чем; напротив, если бы только сообщить тебе события одного литературного муравейника, то и вышло бы письмо длинное-предлинное; но мне, как некоторым образом стороннему человеку, не очень-то хочется писать об этом, да и в письмах вообще как-то неохотно я выражаюсь; так-то иногда думаешь, написать об этом Писемскому, а как сядешь за бумагу, то кажется очень мелко и не стоит. А впрочем, что же тебя и интересовать может из Петербурга, как не эти вести? Забавного и хорошего, пожалуй, есть что сообщить. Нынешняя зима ознаменовалась двумя событиями, которые дали тон всему. Первое - это позволения на издание журналов - ты, верно, и в Астрахани об этом знаешь из объявлений и газет; журнальных предприятий множество - "Сын отечества" Старчевского, "Россия" <?> Мея, "Беседа"; говорят, еще Зотов будет издавать "Иллюстрацию",1 и еще какие-то темные слухи ходят. Где они наберут сил и деятелей? неизвестно. Другое событие - это событие между литераторами. Островский произвел в Петербурге эффект,2 как можешь увидать из отзывов "Совр<еменника>" и "От<ечественных> зап<исок>"; дружба воцарилась в кружке. Результат этого, как ты, вероятно, знаешь, будучи и сам, конечно, к тому приглашен, - союз некоторых для участия только в "Современнике" и в получении дивиденда от совокупного участия в одном журнале. Все это очень недурно для литераторов, но что всего лучше, это - как взбеленились оттого издатели: одни совсем побелели, у других пена у рта, у третьих уныние. Побелевший стращает, что будет за это ругать союзников - вообще все это довольно весело.3 Идут теперь переговоры, чтобы Дружинину быть редактором "Библиотеки для чтения".4 Один редактор будущего журнала на вечере у одного архитектора в пьяном виде оскорбил одну девицу и схватился в рукопашку с одним художником, который рисует страшные сцены; должна была быть дуэль, но уладили дело, конечно, с тем, чтобы этот редактор не бывал у архитектора, чрез что, мы с тобой понимаем, какая потеря произойдет для вечеров архитектора.5
Вообще жизнь пробуждается, есть движение. Панаева двинулась за границу. Некрасов движется за нею.6 Мы передвигаемся в Гатчину на лето, в утешение, что не удалось поехать в экспедицию; этого я никогда не прощу тем, от кого вышло препятствие, и по злобе на них я перестал почти к ним ходить - ты понимаешь, кто не пустил-то...
8 А ведь это мотив хороший - мучения северяка на юге. Что твои болезни - ломоты, поносы, насморки всякого рода, ревматизмы, аневризмы холеры и холерины, сухотки, чахотки, водяные, спиртовые и пр. ... Чай, лечишься кизляркой? Универсальное лекарство.9 В городе по-прежнему носится много неуловимых надежд, и пр. Я произвел эпиграмму, которой много смеялись:
Видал ли ты на небесах Комету?
Видал ли ты, как хвост ее поймал
Езжал один известный генерал?
Народу-то сбежалось - о мой боже!..
Видал ли ты? - "Нет не видал". - Я тоже,
А Гр........ ъ так видал.10
"От<ечественные> зап<иски>" и прочтешь там мою пьесу "Рыбная ловля", то, пожалуйста, напиши об ней откровенное мнение, да, пожалуйста, без обходов и обиняков.11 У нас здесь нынешнюю зиму имел большой успех "Рудин" Тургенева, возбудивший много толков. Мне он ужасно нравится; много напоминает из собственного, что прочел в жизни (т. е. в Книге жизни), и дух примирения приятно действует на душу, равно как предпочтение, отданное сердечной натуре перед головною. Но как непременно нужно находить недостатки, то, по-моему, один главный - на этот сюжет можно бы написать роман, а написана повесть. Между знатоками очень нравится и похваляется "Метель" Толстого; очень хорошая вещь, только бы вместо 3 печатных листов все бы это лучше было сказать в 2 страницах стихов. Потом, скажу тебе по секрету, анализ и наблюдательность, главные рычаги нынешней литературы, мне очень уж приелись - всё это второстепенные достоинства писателя, необходимые при чем-нибудь более важном, в чем бы видно было творчество. Может быть, я ошибаюсь, впрочем не знаю.12 От жены твоей имели письмо. Говорил Володе твои поручения - они будут тебе писать, если уже не писали.13
Примечания
Автограф (16666. CVIIб. 7) без обращения и без подписи. При разборе архива Майкова адресатом предположительно назван С. С. Дудышкин, но в самом деле им является А. Ф. Писемский. Публикуемое письмо - ответ на письмо Писемского к А. Н. и А. И. Майковым из Астрахани, где он находился как участник организованной Морским министерством "Литературной экспедиции", от 20 февраля 1856 г. (Писемский А. Ф. Письма. М. --Л., 1936, с. 92--93; там же, кроме писем Писемского к Майкову 1853--1878 гг., шесть писем Майкова к Писемскому 1874 г.). Еще одно письмо Майкова к Писемскому опубликовано в "С. -Петербургских ведомостях" (1854, No 176, 11 августа).
1 "Русская беседа" и "Сын отечества" стали выходить в апреле 1856 г. В. Р. Зотов начал издавать "Иллюстрацию" лишь в 1858 г.; план Л. А. Мея, о котором никаких других сведений не сохранилось, вообще осуществлен не был.
2 А. Н. Островский был в Петербурге с 7 февраля до конца марта или начала апреля 1856 г.
3 Речь идет об "обязательном соглашении" между редакцией "Современника" и крупнейшими писателями тех лет - Л. Н. Толстым, И. С. Тургеневым, А. Н. Островским и Д. В. Григоровичем, согласно которому они становились участниками в доходах журнала, но должны были печатать в нем все свои произведения. Первоначально предполагался, по-видимому, более широкий круг писателей. Об этом свидетельствуют слова Майкова: "будучи и сам, конечно, к тому приглашен". Ходили аналогичные слухи и о Майкове. Писатель и художник М. П. Бибиков писал 11 мая 1856 г. своему приятелю скульптору Н. А. Рамазанову: "А знаешь ли ты, что против Краевского составился заговор? Григорович, Толстой, Майков, Тургенев с братией заключили с "Современником" контракт: в продолжение целых четырех лет помещать свои статьи только в "Современнике" <...> Кажется, и наш Островский также в лиге" (Литературное наследство, т. 88, кн. 1. М., 1974, с. 600). Но ни Писемский, ни Майков привлечены к "обязательному соглашению" не были. Как видно из письма Майкова, другие журналы отнеслись к "обязательному соглашению" весьма недоброжелательно. Об этом же свидетельствует и В. П. Боткин. 19 апреля 1856 г. он писал Некрасову из Москвы: "Злоба, которую возбудил здесь контракт "Соврем<енника>", неописанна. "Русский вестник" решительно упал духом <...> не могу я удержаться от некоторого чувства удовольствия, слыша об их ужасе и изумлении" (Евгеньев В. Н. А. Некрасов и люди 40-х гг. - Голос минувшего, 1916, No 10, с. 93). Однако сразу же после того как соглашение было заключено, оно стало нарушаться и в начале 1858 г. было расторгнуто. Подробнее об этом см.: Евгеньев-Максимов В. Неудавшаяся коалиция. - Литературное наследство, т. 25--26. М., 1936; Макашин С. Ликвидация "обязательного соглашения". - Там же, т. 53--54. М., 1949; Дементьев А. Некрасов и "обязательное соглашение". - Вопросы литературы, 1971, No 6.
4 "Современнику" Некрасова и Чернышевского, пропагандировавший теорию "искусства для искусства", в 1856--1860 гг. редактор "Библиотеки для чтения".
5 "Один редактор будущего журнала" - Л. А. Мей, "один архитектор" - А. И. Штакеншнейдер. Его дочь, Е. А. Штакеншнейдер, записала в дневник: "У нас опять была глупая история с Меем. Первая была в начале зимы <...> Но вторая была хуже, потому что после нее Мей больше не бывал у нас. Случилась эта вторая из-за нашей англичанки, Аннет <...> В тот злополучный вечер с нее рисовал портрет Гоффер. Они сидели в гостиной, и несколько молодых людей окружали их; подсел к ним и Мей, - это было уже после ужина, - и стал что-то говорить, что не понравилось Страшинскому. Он подошел к Аннет и со словами "Позвольте вас увести отсюда" подал ей руку. Мей вспылил. Поднялся крупный разговор и дошел до того, что Мей поднял стул на Страшинского. Но тут прибежала Софья Григорьевна Мей, и ей удалось увезти, с помощью других, своего мужа". И дальше: Мей - "премилый и, конечно, вполне приличный и умеющий себя вести во всяком обществе, но он, увы, одержим пороком, он пьет. К тому же Страшинский поступил нахально, и намеренно нахально" (Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки. М. --Л., 1934, с. 125--126).
6 А. Я. Панаева уехала за границу весной, Некрасов - в августе 1856 г.
7 См. письмо 3 и примеч. 7 к нему.
8 В результате своей поездки Писемский написал ряд очерков, появившихся в "Морском сборнике" в 1857 г. и позже в "Библиотеке для чтения".
9 "У Островского встретил я Писемского - бледного, исхудалого, больного <...> Он приехал сюда (т. е. в Москву, - И. Я.) лечиться. Островский говорит, что у него развилась ипохондрия. Дело в том, что Писемский начитался медицинских книг и нашел в себе многие болезни <...> На мои глаза - кажется, у него болезнь печени, подготовленная прежнею склонностью к водке. Теперь он уже более не пьет ее" (Боткин В. П. и Тургенев И. С. Неизданная переписка. М. --Л., 1930, с. 92).
10 Какими фактами вызвана эпиграмма Майкова, установить не удалось. "Гр........ ъ" - бесспорно Д. В. Григорович, который, по свидетельству современников, любил рассказывать всякие небылицы.
11 Стихотворение "Рыбная ловля" было напечатано в No 3 "Отечественных записок" за 1856 г.
12 "Рудин" был опубликован в NoNo 1 и 2, а "Метель" - в No 3 "Современника" за 1856 г.
13 Эти слова являются ответом на следующее место письма Писемского: "Володю попроси написать мне о моих очерках и комедии Иванова, которую я послал к нему из Костромы". Володя - младший брат Майкова (см. о нем примеч. 3 к письму 7). Речь идет об отдельном издании "Очерков из крестьянского быта" Писемского, которое вышло в этом году, и о какой-то пьесе беллетриста и драматурга А. В. Иванова (какой именно - неясно).