Из Апокалипсиса
<ГЛАВА> 4
Виденье было мне: внезапно небо
Разверзлося, и глас, трубе подобный,
Подобный шуму многих вод падущих,
Мне рек: взойди сюда и виждь, что будет.
И я узрел - престол. На нем Седящий
Сиял, как аспид-камень или сардис.
И радугой смарагдовой престол
Был окружен, и двадесять четыре
Вокруг него других престола было,
И двадесять четыре восседало
На оных старца, в белых одеяньях
И со златыми на главах венцами.
И от престола исходили громы,
И молнии, и гласы, и горели
Семь огненных светильников пред ним.
И пред престолом было словно море
Стеклянное, и вкруг него четыре
И первое подобно было льву,
Тельцу - другое, третье же имело
Лик человеческий, а остальное -
Летящего орла имело вид.
И по шести они имели крыл,
И день и ночь взывали: "Свят, свят, свят
Господь бог вседержитель ныне, присно
И вовеки веков". Когда ж взывали -
С своих престолов поднимались старцы,
И поклонялися, и полагали
Свои венцы перед большим престолом,
И говорили: "Ты еси достоин,
Господь, прияти славу, честь и силу,
Бо сотворил ты всё и всё содержишь,
И волею твоей всё существует".
<ГЛАВА> 5
И видел я: Седящий держит книгу,
И книга та исписана снаружи
И извнутри. И семь на ней печатей.
"Кто оную открыть достоин книгу
И сняти с оной седмь ее печатей?"
И никого достойных не явилось
Ни на земле, ни на небе, и плакал
Я, что достойных нет ее открыть.
Тогда один из старцев мне сказал:
"Не плачь: се лев, исшедший из колена
Иудина и корени Давида,
Что победил, - Он разогнути книгу
И сняти седмь ее печатей может".
И я взглянул - и видел: меж престола
И четырех животных и средь старцев
Стоит как бы закланный агнец, седмь
Рогов и седмь имеющий очес.
Он, подошед, взял книгу из десницы
Седящего - и пали перед агнцем
Животные и старцы, каждый гусли
Держащие и золотые чаши,
Из коих фимиам курился (а то были
Воспели песнь: "Достоин взять ты книгу
И снять с нее печати: был заклан
И искупил своей нас кровью, всех,
Из всякого колена и народа,
И племени, и языка, и стали
Мы господу иереи и цари,
И на земле тобою воцаримся".
И видел я, и слышал голос многих
Окрест престола ангелов, животных
И старцев (их число же бысть тьмы тем),
И возглашали все: "Достоин агнец
Закланный честь приять, премудрость, силу,
Богатство, славу и благословенье!"
И всякое создание на небе
И на земле, и под землей, и в море,
Вся сущая в них говорили: "Слава,
И честь, и крепость, и благословенье
От всех тебе, Седящий на престоле,
И агнцу ныне, присно и вовеки!"
"Аминь",
И двадесять четыре старца пали
И поклонились сущему вовеки.
<ГЛАВА> 6
И видел я, что первую печать
Снял агнец, - и одно из четырех
Животных мне сказало громким гласом:
"Иди и виждь". И видел я: конь, бел.
На оном всадник держит лук, и дан
Ему венец, и шел как победитель,
Чтоб побеждать.
Вторую снял печать он -
Второе мне животное сказало:
"Иди и виждь". И видел я: конь рыж.
На оном всадник послан был, чтоб мир
С земли унесть, - да убиют друг друга.
И дан ему большой был меч.
И третью
Он снял печать, и третье мне сказало
Животное: "Иди и виждь". И-се:
И слышал я среди животных голос:
"Хеникс {Мера.} пшеницы за денарий. Три
Хеникса ячменя - денарий тоже.
Елея ж и вина не повреждай".
Четвертую печать он снял, и мне
Четвертое животное сказало:
"Иди и виждь". И я взглянул: конь бледен.
На оном всадник - Смерть. И целый ад
За нею шел. Ей власть была дана
Над четвертью земли, чтоб умерщвлять
Людей мечом, и голодом, и мором,
И всякими зверьми земными.
Снял
Он пятую печать, и я увидел
Под алтарем за слово божье души
Побитых, возопившие: "Доколе,
Святый владыко истинный, не судишь
За нашу кровь живущих на земле!"
И белые даны им были ризы,
Сотрудники и братья их не примут
Такую ж смерть и тем число пополнят.
Шестую снял печать он, и я видел:
Восколебалася земля. И солнце,
Что вретище, потускло. И луна
Кровавой стала. Звезды с небеси
Посыпались, как сорванные ветром
Незрелые плоды со смоковницы,
И небо скрылось, свившися, как свиток,
С великим шумом. Всякая гора
И остров сдвинулися с мест своих,
И все цари земные и вельможи,
Богатые и бедные, рабы
И вольные - укрылися в пещеры
И слезно говорят горам и камням:
"Рассыпьтеся на нас вы, горы! Скройте
Нас от лица Седящего на троне
И гнева агнца! Се грядет день страшный,
День гнева и суда! Кто устоит!"
<ГЛАВА> 7
И четырех я ангелов узрел,
На четырех концах земли стоящих
И держащих земных четыре ветра,
И власть имевших оными ветрами
Морскую хлябь и сушу истязать.
И пятый ангел от страны восточной
Восшел и кликнул им: "Не повреждайте
Ни древ, ни трав, ни моря, ни земли,
Доколь мы на чело рабов господних
Печати не положим!.." И число
Запечатленных слышал я: сто сорок
Четыре тысячи от всех колен
Израиля; и сверх того несчетно
Людей из всех племен земных стояло
Перед престолом и пред агнцем, в белых
Одеждах, с ветвями от пальм в руках.
И восклицали все: "Хвала тебе,
Седящий на престоле! Слава агнцу,
Бо чрез него имеем мы спасенье!"
Вокруг престола, старцев и животных,
На лица пали, поклонясь престолу
Господнему, и изрекли: "Аминь!
Благословение, и честь, и слава,
Благодаренье, сила и премудрость,
И крепость богу нашему вовеки".
И обратясь ко мне, един из старцев
Спросил: "Кто эти в белых одеяньях,
Откуда изошли?" Я отвечал:
"Тебе знать, господине!" И сказал он:
"Сии прешли через велики скорби;
И одеяния свои омыли
И убелили честной кровью агнца;
Чрез то стоят перед престолом божьим
И служат день и ночь ему во храме;
И Он собой их как шатром покроет;
И уж они не взалчут и не взжаждут;
Не попалит уж их ни зной, ни солнце,
Бо агнец их пасти бездремно будет,
И всякую слезу сотрет с очей их".
<ГЛАВА> 8
Седьмую агнец разломил печать -
И сделалось безмолвие на небе
Как бы на полчаса. И видел я:
Семь ангелов стоят перед престолом,
И им дано семь труб. И кроме их
У алтаря еще, с златым кадилом,
Был ангел. Оному дай фимиам,
Чтобы его с молитвами святых
Он возложил на жертвенник господень.
И дым восшел от жертвенника к богу"
Он взял потом кадило, и наполнил
Огнем от алтаря, и опрокинул -
И в воздухе раздались гласы, громы,
И молнии взвились, и потряслась
От них земля; семь ангелов же, трубы
Поднявши, приготовились трубить.
И первый ангел вострубил - и долу
И третья часть земли и древ от них,
И вся трава зеленая - сгорели.
И вострубил второй: как бы гора,
Огнем горящая, низверглась в море -
И моря третья часть вдруг стала кровью,
И третья часть созданий, в нем живущих,
И третья часть судов на нем - погибли.
И третий ангел вострубил - и пала
Звезда, свече подобная, на землю,
На третью часть источников и рек -
"Полынь" звезде сей имя, - и полынью
Их воды потекли, и умирали
Все пившие от сих прогорклых вод.
И вострубил потом четвертый ангел:
И третья часть луны, и звезд и солнца
Затмилась, и от дня и ночи свету
Убавилось на треть. И видел я:
По небу ангел полетел, взывая
К земле: "О горе, горе, горе всем
Трех ангелов, имеющих трубить".
<ГЛАВА> 9
И пятый вострубил. И видел я:
Упала с неба на землю звезда.
Ей дан был ключ, чтоб кладезь бездны вскрыть, -
И вскрылся кладезь бездны, и исшел
Из оной дым, как из печи, и солнце
И небеса от оного потускли.
И выпала с тем дымом саранча,
И сказано ей было: не вредить
Ни трав, ни древ, ни злаков, - но людей,
Печатью бога не запечатленных,
Язвить и жалить, аки скорпионы,
И мучить их пять месяцев, но токмо
Не убивать. И взжаждут смерти люди,
Пойдут искать ее - и не найдут...
Та ж саранча подобна с виду коням,
На битву снаряженным. Голова
Как бы с златым венцом. Лицо ж ее -
Подобны львиным. Косы как у женщин.
На теле словно как стальные брони,
А шум от крыл - как стук от колесниц,
На брань везомых множеством коней;
Хвосты же, как у скорпионов, с жалом.
И, яко царь, ее вел ангел бездны,
Зовомый по-еврейски Аввадон,
По-гречески ж Аполлион (губитель).
Се первое минуло горе. Вслед
За ним грядут еще два новых, горших.
Шестой господень ангел вострубил.
И я услышал громкий глас из рога,
Единого из четырех рогов,
Которыми снабжен алтарь был божий.
Он ангелу трубившему изрек:
"Четыре ангела стоят и ждут,
Окованные, при реке Евфрате:
Сними с них узы". И разбил он узы.
И - ждавшие сего часа, и дня,
Четыре ангела, чтоб третью часть
Людей убить. И было две тьмы тем, -
Сие число я слышал, - с ними войска.
То были всадники в горящих бронях,
Имевших цвет огня, и гиацинта,
И серы. Кони ж с львиной головой;
Из пасти их огонь, и дым, и сера
Клубами исходили, а хвосты
Кончались змеями, - и гибли люди
И треть из них сим образом погибла.
Которые ж осталися и зрели
Сии бичи - пребыли яко слепы;
И не покаялись в делах своих;
Серебряным, и золотым, и медным,
И каменным, и всяким истуканам.
Руками сотворенным, не могущим
Ни видети, ни слышать, ни ходить;
Ни в блуде, ни в татьбе, ни в волхвованье.
<ГЛАВА> 10
И се, нисшел еще от неба ангел...
Как облако его клубились ризы;
Лицо ж что солнце у него, а ноги,
Как огненные два столба, горели;
В руке держал развернутую книгу;
И правою ногой ступил на море,
Он грозным гласом, как рыкает лев.
Когда ж воскликнул, семь громов тогда
По всей вселенной подали свой голос.
Когда же громы подали свой голос,
Глас, говоривший: "Скрой и не пиши
Того, что седмь громов проговорили".
И ангел, тот, которого я видел
Стоящим на море и на земле,
Сотворшим небо и что в нем, и землю
И что на ней, и море и что в нем, -
Что времени отсель уже не будет...
<1868>
Из Апокалипсиса. Впервые - "Русский вестник", 1868, No 4, с. 560.
Печатается по тексту: Стихотворения А. Н. Майкова в трех частях, ч. 3, СПб., 1872, с. 1. Перевод Откровения Иоанна, или Апокалипсиса (гл. IV-X). Вторая и третья строки перевода - из гл. I, 10-15. Последняя строка перевода - гл. X, 6. Перевод завершен не позже 7 марта 1868 (см.: Ф. М. Достоевский. Письма, тт. 1-4, М. -Л., 1928-1959, т. 2, с. 416). В автографе вступительной заметки к переводу (архив поэта) Майков, характеризуя памятник как "чудную книгу", рассматривает ее "со стороны той высокой поэзии, которою она исполнена..." Срои переводческие принципы он излагает в опубликованном предисловии (Стихотворения А. Н. Майкова в трех частях, ч. 3, СПб., 1872, с. 253): "Я старался передать подлинник почти подстрочно, придерживаясь более греческого текста, но вместе с тем сохраняя обаяние той прелести языка, которая разлита в нашем церковно-славянском переводе...", исполненном, по словам Майкова, красоты и силы". Известен отзыв Ф. М. Достоевского о работе Майкова: "Ваш перевод Апокалипсиса, - писал он поэту 18 (30) мая 1868 г., - великолепен, но жаль, что не все" (Ф. М. Достоевский. Письма, т. 2, с. 118).