ТРИ ПРАВДЫ
Сказка
Именитый жил купец на свете.
Вышел раз он в сад после обеда,
А в саду для птиц стояли сети;
Видит он, что в сеть попалась птичка,
Птичка-крошка, вся почти с наперсток.
Он из сети высвободил птичку,
В руки взял, и что же - птичка
Говорит ему по-человечьи:
"Отпусти-ка ты меня, хозяин,
Я тебе за то скажу три правды.
С этими ты правдами на свете
Наживешь и денег и почету,
И на зависть всем пойдешь всё в гору!"
"Чудеса господни, да и только! -
Думает купчина. - Эко диво!
Говорит по-человечьи птица!"
"Хорошо, - сказал он ей, - посмотрим,
Каковы твои три птичьи правды!
Скажешь дело - выпущу на волю".
"Ну, так слушай, - молвила пичуга. -
Не тянись за тем, что не под силу;
И не верь чужим словам и толкам!
Вот тебе и все мои три правды".
"Ну, - сказал купец, - оно не много,
И в торговле - тертая монета!
Плачь не плачь, что было - не воротишь;
Где ты, значит, лишнее просадишь,
Хоть расплачься, не поможешь горю;
Лучше ты возьмись за ум, за разум,
Да гляди уж в оба: знаем это!
Не тянись за тем, что не под силу:
Мало ль тут у нас ошмыг-то ходит!
Торговал лет двадцать, сбил копейку,
Да и ухнул, за рублем погнавшись -
Не учить нас стать и этой правде!
А - не верь людским словам и толкам:
Уж на что ж еще и поддевают
Дураков из нашенского брата!
Нет уж, не сули орлицу в небе,
А подай ты мне синицу в руки -
Мы на этом, тетка, зубы съели!..
Ну, так как же! что с тобой мне делать?
Аль пустить уж уговора ради?
Ну, ступай себе, господь с тобою!"
И пустил купец на волю птичку;
Заложил сам за спину он руки
И пошел тихонько по дорожке.
Только птичка всё над ним летает,
Под носом шмыгнет, на ветку сядет
И звенит-гремит, что колокольчик,
И, выходит, словно как смеется.
"Ты никак, - купец спросил, - смеешься?"
"Ничего! - пичуга отвечала. -
Я смеюсь на вашу братью глядя.
Вот хоть ты: будь на волос умнее,
Ты бы первый был богач на свете;
Если б ты моих не слушал басен,
А пошел да распорол мне брюхо,
Ты во мне нашел бы бриллиантик -
Не соврать-сказать - величиною
Что яйцо куриное! не меньше!
А о том ведь только, чай, и мысли,
Чтоб весь свет в мошну к себе упрятать!
За умом, знать, только дело стало!"
Весь сомлел и руки растопырил.
Как же так дал маху! ах, мой боже!
Как-нибудь поправить надо дело;
Вот и стал он к птичке подступаться:
Речь повел сторонкой, осторожно,
Будто сам с собою рассуждает:
"Я дивлюсь и вашей братье, птице, -
Что за радость жить вам по-цыгански!
Ну, куда ни шло еще, как лето;
А как осень завернет, да стужа!
На дожде промокнешь н продрогнешь!
На морозе и совсем замерзнешь!
То ан дело у меня в хоромах!
И питье и корм - всё даровое!
По зиме натопим жарко печи -
И живи, что в царствии небесном!
Право, ты ведь умница, пичужка.
Рассудить могла бы не по-птичьи!"
А пичуга пуще заливалась:
"Ах, купец, купец ты именитый!
На словах, поди ты, что на гуслях,
Сам твердил сейчас мои три правды:
Плачь не плачь, что было - не воротишь -
С горя все дела, пожалуй, кинешь!
Не тянись за. тем, что не под силу:
А ко мне как начал подступаться!
И найдись теперь какой пройдоха,
Капитал ему по капле спустишь!
Сам людским смеялся толкам глупым -
Моему же, птичьему, поверил:
Ну, какой во мне быть может камень -
Что яйцо куриное! ишь, умник!
А ведь сам в руках держал и видел -
Вся-то я не более наперстка!"
Обругал купец пичугу, плюнул, -
Двадцать лет молчал про этот случай,
Рассказал почти что перед смертью,
Под хмельком, у внучки на крестинах.
1861
Примечания
"Народная беседа", 1862, No 1, с. 69. Печатается по тексту: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1872, ч. 2, с. 265, с исправлением опечатки в ст. 28 (было: "посадишь") по всем последующим изданиям. По словам В. Н. Перетца (1870-1935), сказка восходит к повести о Варлааме и Иосафе, известной в Древней Руси. Известны также списки повести, относящиеся к XVII-XVIII вв., в частности, такой список ("Притча о славии") находился в собрании историка Н. И. Костомарова (1817-1885), В. Н. Перетц предполагал, что Майков мог узнать об этой рукописи от своего брата историка литературы Л. Н. Майкова (см.: Сборник статей, посвященных почитателями академику и засл. проф. В. И. Ламанскому по случаю пятидесятилетия его ученой деятельности, ч. 2, М., 1908, с. 823-827). Следует добавить, что сам Майков был знаком с Костомаровым. В мае 1862 г. они совершили совместную поездку в Новгород, во время которой осматривали старинные храмы, знакомились со старопечатными книгами и т. п. (Н. Барсуков. Воспоминания о Н. И. Костомарове и А. Н. Майкове, СПб., 1898, с. 8 и далее).