Поиск по творчеству и критике
Cлово "LIEBE"
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: * * * ("Любовь моя - страшная сказка... ") 4 Любовь моя - страшная сказка, Со всем, что есть дикого в ней, С таинственным блеском и бредом, Создание жарких ночей. Вот - "рыцарь и дева гуляли В волшебном саду меж цветов... Кругом соловьи грохотали, И месяц светил сквозь дерев... Нема была дева, как мрамор... К ногам ее рыцарь приник... И вдруг великан к ним подходит, Исчезла красавица вмиг... Упал окровавленный рыцарь... Исчез великан"... а потом... Потом... Вот когда похоронят Меня - то и сказка с концом!.. <1866> Примечания Впервые - "Модный магазин", 1866, No 4, с. 49, под загл. "Роман в пяти стихотворениях Гейне". Перевод стих: 4. "Es leuchtet meine Liebe..."
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: мечтах За высший жребий человека Считая чудный дар стихов, Им предались невозвратимо… Им рано старых мастеров, Поэтов Греции и Рима, Далось почуять красоты; Бывало, нежный луч Авроры Раскрытых книг осветит горы, Румяня ветхие листы, — Они сидят, ловя намеки, И их восторг растет, растет По мере той, как труд идет И сквозь разобранные строки Чудесный образ восстает. Из этого художественного созвездия, загоревшегося на небе русской литературы, старые мастера, поэты Греции и Рима, наиболее глубокое и длительное влияние оказали именно на Майкова. Он меньше других отрешился от подражания образцам; оттого и можно сказать, что его поэзия, в своем начальном и лучшем периоде, не самостоятельна и светит лишь отраженным светом. Не родное, а чужое было первым словом его; не под солнцем, а в холодном блеске луны развернулся его поэтический цветок. Но с этим, конечно, мы охотно примирились бы ради тех вечных сторон, которые есть в классицизме и которые так желательны у всякого, даже и нам современного, поэта – если бы поклонение античной культуре и красоте было у него более непосредственно, если бы их изучение претворилось у Майкова в нечто близкое и органически родное, сделалось его второй природой. Тогда он был бы заблудившийся в нашей эпохе грек или римлянин, и мы, иные люди, с удивлением окружили бы этого последнего язычника, и, с древней лирой в руке, он опять запел бы нам давно умолкнувшие песни старого мира. И был бы так интересен и дорог этот одинокий...