Поиск по творчеству и критике
Cлово "1817"
Входимость: 3. Размер: 119кб.
Входимость: 2. Размер: 72кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 119кб.
Часть текста: писателя отполированные страницы самоиздания - находка; но критику нечего делать с этими распланированными и очищенными волюмами последней даты: он охотно променял бы их на старые тетрадки да связку-другую пожелтевших писем. Если это применимо к поэту вообще, то к Майкову особенно, так как он был сдержанный и скупой лирик, а поэзия его носила тот экстенсивный и отвлеченный характер, который отобщал ее и от обстановки, и от индивидуальности поэта. Притом Майков почти не дал нам даже примечаний к своим стихам {4}, у него нет ни общего предисловия, ни введения (кроме частного к "Двум мирам", да к переводам), ни отрывков из писем при посылке или посвящении стихов, и, перечитывая его томы, где, кроме нескольких объяснений к переводам, весьма объективных и сжатых, редактор отметил только даты произведений, невольно вздохнешь о том, что у нас еще не в моде давать комментарии к своим произведениям, как у итальянцев (например, Леопарди, Кардуччи) {5}. Да позволено мне будет начать мою сегодняшнюю памятку {Первая глава была читана в заседании Неофилологического общества {6}.} по нашем классическом поэте выражением искреннего желания, чтобы деятели русской литературы озаботились заблаговременно собиранием материалов для объективного, критического издания творений А. Н. Майкова: нравственно-поэтические облики таких людей, как он, не должны теряться для истории нашего просвещения и истории всемирной поэзии, а без критического издания его творчество и поэтическая индивидуальность останутся закрытыми для всестороннего исследования и истолкования. Нужны варианты, черновики, письма. Шестой и седьмой томы тихонравовского издания Гоголя были, вероятно, приняты большой публикой с некоторым недоумением {7}; между тем для историка и критика это истинный клад, а груз, подъятый покойным Тихонравовым и господином Шенроком, является в их глазах именно той драгоценной глыбой мрамора, из которой когда-нибудь поставят Гоголю настоящий памятник. I Первое, ...
Входимость: 2. Размер: 72кб.
Часть текста: творчество А. Н. Майкова. Еще в сборнике стихотворений 1842 г. было напечатано его юношеское произведение "Олинф и Эсфирь" - "римские сцены времен пятого века христианства". Следующие этапы - лирическая драма "Три смерти", вторая ее часть "Смерть Люция" и наконец две существенно отличающиеся одна от другой редакции трагедии "Два мира". История этого замысла заслуживает специального исследования. Обильный материал для него (рукописи и переписка) сохранился в архиве Майкова. По цензурным причинам "Три смерти" впервые появились только в 1857 г. в журнале "Библиотека для чтения" (No 10), но написаны они значительно раньше. Сам Майков датировал драму 1852 г.; однако уже осенью 1851 г. он читал ее своим знакомым. Майков работал над "Тремя смертями" много лет. "Уединясь наконец от всего тогдашнего движения литературы, которое погубило т<аким> обр<азом> у меня несколько трудов - "2 судьбы", "Машенька" и пр., я занялся моими мрачными "Тремя смертями"",-- писал поэт М. П. Заблоцкому в 1855 г. 1 Следовательно, работу над драмой он относил к концу 1840-х--началу 1850-х годов. По-видимому, речь идет здесь о годах, когда он вплотную взялся за "Три смерти". В другом месте - через много лет - Майков отметил, что он обратился к драме после своего возвращения из первой заграничной поездки. Он писал Я. К. Гроту: "По возвращении домой стал я писать: явились "Очерки Рима", рассказы в прозе и пр. и уже стали мелькать впереди "Три смерти"" (ф. 168, No 16503, л. 2). Однако в архиве поэта (ф. 168, No 16474, л. 2 об. --5 об.) сохранился публикуемый ниже первоначальный набросок "Трех...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: больше здесь, чем у вас. Утопии, кажется, договорились до конца. Далее уж той нелепости, до какой прогрессисты дошли в своих прокламациях, кажется, уж нельзя идти. В одной из самых свежих между прочим, например, говорится, что Конвент французский был слишком кроток, что террор был мал, ибо зарезал только 300 000 чел<овек>, а что они намерены учетверить эту цифру: не знаю, кого соблазнят они такой программой; но, кажется, это производит обратное действие, заставляя оттолкнуться от них тех, которые еще полуверили этим неизвестным регенераторам отечества. 4 Это, с одной стороны, дети с коммунистами в голове, а с другой - безмозглые старики, которые раздражают частных смирных людей, весьма грубо проводя шпионство в дома посредством прислуги, что, разумеется, тотчас делается известно. Вот две мерзости петерб<ургской> жизни, отравляющие существование на каждом шагу. Сейчас иду хоронить Мея. Жаль мне его! все-таки поэтом меньше! и хотя Мей давно разрушал себя вином и был развалина, но чудной был души человек, благороден и светел умом! А уж кто так горячо и верно понимает теперь поэзию, как он, - я и не вижу вокруг себя. В этом отношении для меня незаменима его потеря: без его суда я не выпускал ни одного стихотворения, и как он понимал самотончайший эфир этого...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: * * * ("Вот Дамаскин Алексея Толстого - за автора больно!.. ") 27 Вот Дамаскин Алексея Толстого - за автора больно! Сколько погублено красок и черт вдохновенных задаром. Свел житие он на что? На протест за "свободное слово" Против цензуры, и вышел памфлет вместо чудной легенды. Всё оттого, что лица говорящего он не видал пред собою... 1888 Примечания Впервые: А. Н. Майков. Избранные произведения, БП, БС, с. 665-672. "Свободное слово" - название и рефрен стих К. С. Аксакова, прочитанного им на торжественном ужине в день столетнего юбилея Московского университета (1855). Впервые в подцензурной печати появилось в 1880 г. Дамаскин - поэма Алексея Константиновича Толстого (1817-1875) "Иоанн Дамаскин" (опубликована в 1859 г.).
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: пастухам: "В срок свой сабля выпадет из камня, Встанет Марко и отмстит врагам!" И с тех пор к пещере по утесам Пастухи взбираются тайком: Триста лет не трогалася сабля, Триста лет спал Марко крепким сном. В крае сербском вознеслись мечети; Янычар, в толпе, средь бела дня, По базарам жен давил копытом Своего арабского коня. Царь и царство, пышный двор и баны, И пиры, и битвы - отошли В область снов, как светлое виденье, В область царств, исчезнувших с. земли... Вдруг раздался словно гул подземный, Вся гора под Марком сотряслась, Спящий Марко вдруг зашевелился, Сабля ж вдруг из камня подалась... Этот гул - был гром полтавских пушек. Марков сон с тех пор тревожен стал. Вот летят орлы Екатерины, По Балкану трепет пробежал - Мир, лишь в песне живший, словно вышел Из земли, как был по старине: Те ж гайдуки, те же воеводы, Те ж попы с мечом и на коне! С древней славой новую свивая, Гусляры по всей стране идут: Бьет врага Георгий или Милош - Тотчас песнь везде о них поют... Вот уж снова колокольным звоном Загудела сербская земля... Вот - Белград позорившее знамя Спущено навек с его кремля... С каждым часом Марков сон всё тоньше, И из камня сабля всё идет, - Говорят, чуть держится, уж гнется... Что же медлит? Что не упадет?.. <1870> Примечания Впервые - "Заря", 1870, No 5, с. 5. В сб. "Славянство" (1877) это стих. печаталось с двумя примеч. от редакции: 1) "Королевич Марко-любимый богатырь сербских народных былин; он имеет в сербских былинах такое значение, как в русских - Илья Муромец", 2) к строкам "Вот - Белград позорившее знамя // Спущено навек с его кремля":...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Айвазовскому АЙВАЗОВСКОМУ Стиха не ценят моего Ни даже четвертью червонца, А ты даришь мне за него Кусочек истинного солнца, Кусочек солнца твоего! Когда б стихи мои вливали Такой же свет в сердца людей, Как ты - в безбрежность этой дали И здесь, вкруг этих кораблей С их парусом, как жар горящим Над зеркалом живых зыбей, И в этом воздухе, дышащем Так горячо и так легко На всем пространстве необъятном, - Как я ценил бы высоко, Каким бы даром благодатным Считал свой стих, гордился б им, И мне бы пелось, вечно пелось, Своим бы солнцем сердце грелось, Как нынче греется твоим! 1877 Примечания Впервые - Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, СПб., 1884, т. 3, с. 140. Айвазовский Иван Константинович (1817-1900) - русский художник-маринист, с которым у Майкова были дружеские отношения. Майков рецензировал выставку картин Айвазовского ("Отечественные записки", 1847, No 4, с. 166-176, без подписи). В стих. говорится о картине Айвазовского "Закат на море", которая находилась у Майкова (см.: А. М. Федоров. "А. Н. Майков". - "Пробуждение", 1917, No 3, с. 154).
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Он из сети высвободил птичку, В руки взял, и что же - птичка Говорит ему по-человечьи: "Отпусти-ка ты меня, хозяин, Я тебе за то скажу три правды. С этими ты правдами на свете Наживешь и денег и почету, И на зависть всем пойдешь всё в гору!" "Чудеса господни, да и только! - Думает купчина. - Эко диво! Говорит по-человечьи птица!" "Хорошо, - сказал он ей, - посмотрим, Каковы твои три птичьи правды! Скажешь дело - выпущу на волю". "Ну, так слушай, - молвила пичуга. - Плачь не плачь, что было - не воротишь; Не тянись за тем, что не под силу; И не верь чужим словам и толкам! Вот тебе и все мои три правды". "Ну, - сказал купец, - оно не много, И в торговле - тертая монета! Плачь не плачь, что было - не воротишь; Где ты, значит, лишнее просадишь, Хоть расплачься, не поможешь горю; Лучше ты возьмись за ум, за разум, Да гляди уж в оба: знаем это! Не тянись за тем, что не под силу: Мало ль тут у нас ошмыг-то ходит! Торговал лет двадцать, сбил копейку, Да и ухнул, за рублем погнавшись - Не учить нас стать и этой правде! А - не верь людским словам и толкам: Уж на что ж еще и поддевают Дураков из нашенского брата! Нет уж, не сули орлицу в небе, А подай ты мне синицу в руки - Мы на этом, тетка, зубы съели!.. Ну, так как же! что с тобой мне делать? Ты сама-то проку небольшого - Аль пустить уж уговора ради? Ну, ступай себе, господь с тобою!" И пустил купец на волю птичку; Заложил сам за спину он руки И пошел тихонько по дорожке. Только птичка всё над ним летает, Под носом шмыгнет, на ветку сядет И звенит-гремит, что колокольчик, И, выходит, словно как смеется. "Ты никак, - купец спросил, - смеешься?" "Ничего! -...