Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "А"

1. * * * ("Как чудных странников сказанья... ")

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: * * * ("Как чудных странников сказанья... ") * * * Как чудных странников сказанья Про дальние края, О прошлых днях воспоминанья В душе читаю я... Как сон блестящий, вижу горы, Статуи, ряд дворцов, Резные, темные соборы Старинных городов... Гремят веселые напевы За дружеским столом; В златом тумане идут девы Под розовым венком... Но клики пира, дев улыбки Меня не веселят, И прежде милые ошибки Соблазном не манят... Иного счастья сердце просит... Уж из знакомых вод В иные воды ветер вносит Мой челн; волна ревет; Кругом угрюмей вид природы, И звезд иных огнем Небес таинственные своды Осыпаны кругом... К ним так и тянет взор мой жадный, Но их спокойный вид, Их блеск холодный, безотрадный Мне душу леденит! За всё, чем прежде сердце жило, Чем билось, я дрожу, И в даль туманную уныло, Оставив руль, гляжу, - И не садится ангел белый К рулю в мой утлый челн, Как в оны дни, когда так смело Он вел его средь волн... 1857 Примечания Впервые - "Отечественные записки", 1857, No 9-10, с. 3. Печатается по тексту: Стихотворения Аполлона Майкова, СПб., 1872, ч. 2, с. 259.

2. Часть вторая

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: несколько ниш для гробниц, и над ними надписи. В глубине сцены вырубленная в скале лестница. На повороте этой лестницы, в половину ее высоты, сидит Дидима, девочка, слепая; тут же светильник и свечки. В глубине сцены, около стены, где лестница, значительная группа разных лиц, странников и преимущественно рабов, слушающих Иова. Дидима (заслыша шаги приближающихся двоих, нараспев) Свечечкой, свечечкой, Зрячий, от слепенькой В путь запасись! Один из проходящих Мы к старцу Иову... Господь С тобой, Дидима! Дидима С вами тоже! Они сходят с лестницы и присоединяются к слушателям. Девочка (сама с собою, нараспев) Мне он ненадобен, Светоч земной! Всё озаряет мне Света небесного Искорка малая В сердце моем... Один из группы слушающих Иова А после женщин он потом Ученикам явился днем? Иов Да, ввечеру. Как прибежали К ученикам они, сказали, Что видели, те всё почли За их мечтанье. С этим двое, Клеопа и Лука, пошли В Эммаус. Место там пустое Дорогой. Шли они одни - Вдруг между них явился третий И их спросил: о чем они Печалятся и плачут? Эти Дивятся: как же это он Не знает, быв в Ерусалиме, Что там Исус-пророк казнен! Он речь повел об этом с ними, И слушать сладко было им, И на слова его горело Их сердце. Между тем стемнело. Подходят к дому. Дольше с ним Побыть им хочется, и просят, Чтоб с ними в дом и он вошел. Зажгли светильник. Хлеб приносят, Вино. И, взявши хлеб, возвел Горе он очи, преломляя Его с благословеньем: вмиг Как бы открылись очи их, И оба вдруг они признали, Что это Сам Он - с ними шел, И говорил, возлег за стол, И делал так всё, как видали, Он делал, - и взыграл их дух: "Равви", - хотели уж воскликнуть И броситься к нему, как вдруг, Глядят, он стал невидим... Слепая (у себя наверху) Свечечкой, свечечкой, Зрячий, от слепенькой В путь...

3. Из испанской антологии

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: испанской антологии ИЗ ИСПАНСКОЙ АНТОЛОГИИ 1 Эти черные два глаза С их глубоким, метким взглядом - Два бандита с наведенным Из засады карабином. 2 Против глаз твоих ничуть, Верь, я злобы не питаю. На меня ведь им взглянуть Страх как хочется, я знаю. Это ты в душе своей Строишь ковы! ты хлопочешь О погибели моей - И позволить им не хочешь. 3 Я - король. Ты - королева. Мы в войне. Я главных сил И фельдмаршала их Гнева Не боюсь. Я б их разбил. Но как двинешь ты резервы, В бой войти велишь слезам - Тут беда! Пожалуй, первый Брошусь я к твоим ногам!.. 4 Эти очи - свет со тьмею, Очи, полные зарниц! Окаймленные густою Ночью черною ресниц! Но был миг - и ночь вдруг стала Раздвигаться, мрак исчез - И мне в сердце засияла Глубина святых небес. 5 Холодный, смертный приговор Твои глаза мне произносят; Мои ж, снедая свой позор, Лишь о помилованьи просят. 6 В тихой думе, на кладбище, Златокудрое дитя, Ты стоишь, к холмам печальным Кротко очи опустя. Знаешь? Спящим тут во мраке, В забытье глубоком их, Снится в райской ореоле Светлый ангел в этот миг. <1878> Примечания Впервые как цикл (без стих. 5) - "Русский вестник", 1879, No 1, с. 262. Без стих. 3, 6 - "Нива", 1892. No 4, 25 января, с. 85. Впервые полностью - Полн. собр. соч. А. Н. Майкова, СПб., 1884, т. 3, с. 149. 6 января 1879 г. Майков писал А. А. Майкову об этом цикле: "Скажу по секрету, что хоть они и названы из испанской антологии, но это только для проформы. Некоторые темы взяты в испанск<ом> репертуаре, но турнюра, пуанты, оправа и токарная работа -...

4. Часть первая

Входимость: 2. Размер: 20кб.

Часть текста: Что, старец дремлет? Дак Тс! Молчи! Как будто задремал немного, А может быть, и нет. В ночи С ним было чудо: видел бога. Гет Как видел бога? Дак Говорил Он как, да слаб уж очень был, Невнятно. Час, пожалуй, целый Лежал он словно помертвелый. Так страшно было! Я будил, Не слышит. Гет Бога видел! А впрочем, если уж кому И видеть бога, так ему! Ну есть ли кто, кого б обидел Хоть словом он?.. Вот за кого Я б душу отдал - понимаешь, Так, чтоб в мученьях!.. Дак А ты знаешь, У цепи он из-за чего? Гет Нет. Дак Видишь, прежде он в почете Был в доме. Ни к какой работе Не понуждали. Господин С ним разговаривал. Один Вот этот Давус ненавидел, И раз стал бить его. У нас Был мальчик: это он увидел, Да хвать за нож, и тут как раз Конец бы Давусу, да кто же Его, как думаешь ты, спас? Сам старец Иов. Гет Боже! боже! Дак Да, ухватил и удержал. А Давус: "Это, - закричал, - Твои дела! Ты их сбираешь, Ты их мутишь и развращаешь, Да у меня короток суд". Ну, мальчика к муренам в пруд, А старца к цепи! Гет (подумав) А кто знает? Ведь мальчик-то теперь в раю! Всё ж душу положил свою За ближнего!.. Вот что бывает Со мною: будто у меня Есть враг; и я иль из огня, Иль из воды его спасаю, И на меня дивится он. И вот ему я объясняю, Что уж таков Христов закон: "Люби врага..." И так всё живо, И говорю, и сам горю, И даже плачу... Молчание. Дак А ты во сне видаешь дом? Гет Уж редко. Дак Ну, а я видаю. У нас крутой был спуск к Дунаю, А против поле, и на нем Становят станы: всё кругом, Всё вежи... Шум такой и ржанье... Тут как-то снилось, что пришли С войны и пленных привели И их готовят на закланье Богам. И начал я просить, Чтоб их не трогали; хулить Стал идолов, и - закричали И на меня все разом - взяли И тащат, и хотят убить, А я-то всё за них молюся... И старец Иов вдруг уж тут Явился." Слышно хлопанье бича. Гет вскакивает и смотрит с горы; возвратясь впопыхах. Гет Давуса несут... Бегом да в гору!...

5. Анненский И. Ф.: А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии

Входимость: 1. Размер: 119кб.

Часть текста: особенно, так как он был сдержанный и скупой лирик, а поэзия его носила тот экстенсивный и отвлеченный характер, который отобщал ее и от обстановки, и от индивидуальности поэта. Притом Майков почти не дал нам даже примечаний к своим стихам {4}, у него нет ни общего предисловия, ни введения (кроме частного к "Двум мирам", да к переводам), ни отрывков из писем при посылке или посвящении стихов, и, перечитывая его томы, где, кроме нескольких объяснений к переводам, весьма объективных и сжатых, редактор отметил только даты произведений, невольно вздохнешь о том, что у нас еще не в моде давать комментарии к своим произведениям, как у итальянцев (например, Леопарди, Кардуччи) {5}. Да позволено мне будет начать мою сегодняшнюю памятку {Первая глава была читана в заседании Неофилологического общества {6}.} по нашем классическом поэте выражением искреннего желания, чтобы деятели русской литературы озаботились заблаговременно собиранием материалов для объективного, критического издания творений А. Н. Майкова: нравственно-поэтические облики таких людей, как он, не должны теряться для истории нашего просвещения и истории всемирной поэзии, а без критического издания его творчество и поэтическая индивидуальность останутся закрытыми для всестороннего исследования и истолкования. Нужны варианты, черновики, письма. Шестой и седьмой томы тихонравовского издания Гоголя были, вероятно, приняты большой публикой с некоторым недоумением {7}; между тем для историка и критика это истинный клад, а груз, подъятый покойным Тихонравовым и господином Шенроком, является в их глазах именно той драгоценной глыбой мрамора, из которой когда-нибудь поставят Гоголю настоящий памятник. I Первое, что невольно отмечается в поэзии Майкова, это необычайная бодрость его таланта и свежесть, прочность его поэзии: те олимпийцы и герои древности, с которыми поэт подружился еще в детстве, "средь пыльных мраморов...